Таёжные зарисовки

Признаться, знания о том, как живут коренные народы Севера, у нас, журналистов, поверхностные. Мы приезжаем на стойбища всего лишь на несколько часов, и за такой период времени вникнуть в суть их бытия, проникнуться философией жизни этих людей попросту нереально. Зато такая возможность есть у специалистов по работе с коренным населением общества «ЛУКОЙЛ-Западная Сибирь». По долгу службы на стойбища они приезжают довольно часто и знают об обычаях, традициях, быте, верованиях народов ханты и манси если не всё, то очень многое. На страницах нашей газеты своими зарисовками делится инженер по работе с коренным населением управления маркшейдерско-геодезических работ общества «ЛУКОЙЛ-Западная Сибирь» Игорь Вахрушев.
———————————-
Тром-Ёган — так на местном диалекте, но написанное русскими буквами, звучит название самой почитаемой среди местного населения реки. Переводов несколько: Божья река, Небесная река… но все названия говорят об одном — главнее, значимее и почитаемее её хантами нет.

Коренные народы Творчество нефтяников

Встарь селились люди по берегам водоёмов. Самое главное — это источник воды, так необходимой человеку. Источник пищи — рыбы, богатой важными для человека питательными веществами. Но одно дело — маленькие речушки, озёра и пруды… Если вокруг много твёрдой земли, то добраться до любого места по суше не составляет труда. Пешком ли, на лошади ли — пожалуйста. А если кругом топи и непроходимые болота? Тогда вопрос передвижения ставится во главу угла.

Не будем углубляться в совсем древнюю историю конца шестнадцатого века, а именно тогда появились первые упоминания об «Отважном казацком городе Сургут» как об опорном пункте сибирской колонизации, а возьмём хотя бы середину прошлого века, когда на территории Западной Сибири не работали ещё нефтяные компании, не было городов, не было и дорог, соединяющих города и посёлки друг с другом. А жившие здесь люди занимались исконными промыслами. Разводили оленей, ловили рыбу, заготавливали пушнину, собирали дикоросы. Ну и общались, конечно!

Во времена, когда телефонная связь была далеко не везде, узнать распоряжения из столицы, последние новости можно было только посредством почты. И её тоже приходилось доставлять по реке. Если по широкой и полноводной Оби можно было пройти на катере, то по маленьким мелководным речкам — только на обласе, традиционной лодке для этих мест. И чтобы доставить почту, к примеру, из Сургута в Варьёган, почтальон выходил на Обь, из неё — в Тром-Ёган, далее — в Аган и, поднимаясь по Агану, наперекор течению и ветру, примерно через неделю доходил до пункта назначения. А это более 350 километров… да ещё с грузом. Какой же силой, не только физической, но и силой духа, надо обладать, чтобы решиться на такое путешествие! К слову, дикого зверя в то время в лесах было гораздо больше, чем сейчас.

Именно с реками, как с водными транспортными артериями, и связана вплотную жизнь местного населения ханты и манси. Чтобы обосноваться на новом месте, хантыйская семья выбирала удобную бухточку, которая не продувается сильными северными ветрами, не затапливается во время весеннего половодья, не находится в прямой видимости с реки (а в древности это был вопрос жизни и смерти) и располагается недалеко от мест миграции и нереста рыбы. Вот в таком месте можно и домик ставить, да не на один сезон, а на века, чтобы и дети, и внуки здесь жили да добрым словом предков вспоминали. Старались обосноваться в тех местах, которые знакомы сызмальства, где родная каждая травинка, каждый бугорок, каждое деревце своё… и согреет, и накормит, и от лихого глаза защитит. Поэтому и родившиеся, и живущие в таких местах люди трепетно относятся ко всему, что их окружает. Ведь здесь жили их отцы и матери, и разве поднимется на пакость рука, разве бросишь под ноги мусор, разве сломаешь тонкую, беззащитную веточку, когда знаешь, что незримо, с небес, за тобой присматривают любимые души?!

Так и селились ханты по берегам малых речушек и больших рек, ставили дома, обзаводились другими, нужными для быта и жизни в суровых условиях Севера постройками. Вырастали рядом с домами лабазы для хранения продуктов, сарайки для хозяйственных нужд, ну а как в лесу без баньки?!

Просто ходить по лесу, оговорюсь, не по парку, где вычищены все дорожки и убраны старые, упавшие деревья, а по дикому лесу — дело не из лёгких. И совсем другой вопрос, когда не просто прогуливаешься, а выполняешь какую-нибудь работу. Или за водой сходить, или дров для печки заготовить, ягод собрать (с чем чай зимой пить да гостей угощать?!). Энергозатратное это дело, непростое! А после такого похода не грех и баньку истопить да пропарить уставшие в лесных заботах мышцы.

Растёт семья, родятся дети, а потом, глядишь, и им самим уже пора обзаводиться семьями, ставить новые дома. Так и разрастаются стойбища. И думаю, что это правильно. Не как в дикой природе — чуть оперился, подрос детёныш, вперёд, на вольные хлеба… У человека по-другому. Жить в лесу, рядом с родителями — не это ли самая правильная необходимость? Пока маленький — они твоя надежда, защита и опора. И свой жизненный опыт передадут, и знания, за жизнь накопленные. А для жизни в лесу ох как много знать надо! Здесь в магазин за продуктами не сбегаешь, коммунальщиков не вызовешь, если в доме свет, вода или тепло пропало. Всё сам! И ладно бы летом, а если лютой зимой? Вот и приходится детишкам осваивать всё досконально. На таких уроках «лесной жизни» всё надо слушать и не то что запоминать, а кожей впитывать. Здесь двойки получать нельзя, не прожить потом с «плохими оценками». Ну а когда вырастут дети — они уже защита и опора своим постаревшим родителям. По-другому нельзя!

Некоторые семьи обзаводились стадами оленей, если кормовая база позволяла. Есть ягель — будут жить олени. Летом, когда много свежей травы на болотах, в поймах рек и ручьёв, пищи для олешек вдоволь — едят и свежую траву, и корешки, любят грибы и вкусные ягодные кустики. А зимой один корм — ягель. Медленно растёт этот мох. До пяти миллиметров в год, да и то если тёплое, хорошее лето, а бывает и того меньше. Не быстро восполнится кормовая база, если там кормилось оленье стадо. Вот и приходится проходить животным не один десяток километров, чтобы насытиться, а ведь на переход тоже силы требуются. Да и ягель не везде растёт. Любит чистые, открытые сосновые боры вдоль рек, высокие места, которые не заливаются водой в половодье. Большой ягельный бор вдоль реки Аган тому пример. Место это красивое! Ходишь среди сосен по ковру из мха, и кажется, что не устаёшь вовсе. Пружинит земля под ногами… то ли идёшь, то ли плывёшь. Непередаваемые ощущения! А какая красота вокруг!

Но это большие реки и протоки, которые в них впадают. А много ещё и речушек, текущих среди озёр и болот, по низменностям. Во время половодья они теряются на огромных, залитых водой территориях и не обозначают себя ни высокими берегами, ни даже деревцами, растущими по берегам. И стоят одинокими островками на бескрайних водных просторах небольшие клочки леса. На таких участках суши нет-нет да встретишь одинокую избушку. И здесь живут люди! Уходя из дома, не вешают замки на дверь (не ходят здесь посторонние), а просто приставляют к двери палку — эта минимальная предосторожность нужна для того, чтобы не зашёл в избушку какой-нибудь лесной зверёк, а проплывающие мимо соседи издалека видели: нет никого дома, дверь подперта снаружи. Ну а если придёт в гости хозяин-косолапый, то тогда не то что замок, а и сама дверь ему не преграда. Хорошо, что очень редко такое бывает…

Издревле жили на таких островках люди. И сейчас живут. А чем питаться? Если не растёт ягель, не станешь разводить оленей, да и в половодье не погрузишь стадо на лодку и, как дед Мазай, не перевезёшь своих «рогатых зайцев» на сухое место, подальше от дома, на незнакомую, пахнущую другими цветами землю. Вот и приспособились находить себе пропитание здесь. Есть вода — есть и рыба. И летом, и зимой, и в межсезонье. Идёшь по таким местам на лодке и рискуешь попасть то в загородь из тальника, воткнутого в дно так плотно, что крупная рыба между ними не проскочит, только молодь да вода просочится, то увидишь «крылья мордушки», установленной в узком месте реки с таким расчётом, чтобы ни одна рыбка не прошла мимо, а то и просто приметишь вдали от судоходных путей поплавки поставленной вдоль кустиков сети. Ну а если соберутся несколько человек, заинтересованных в хорошем улове, тогда не грех и невод протянуть. И неважно, тащил ли ты невод, выбирал ли пойманную рыбу, чистил невод от травы или кашеварил во время рыбалки, — улов поровну. Только вместе, только плечо к плечу, помогая друг другу — иначе в лесу не прожить.

Неспешно, размеренно течёт жизнь в таких местах, вдали от цивилизации. Ровно и гладко в прямом русле, лишь ускоряясь и бурля на поворотах, прямо как вода в реке. Живут здесь ханты. Живут семьями, большими и малыми, но бывает и поодиночке. Поэтому и ценят, дорожат любым гостем, который специально ли заехал навестить, или случайно забрёл на огонёк. Накормят, напоят душистым травяным чаем, расспросят о том, что в мире творится, а проводив и помахав рукой на прощание, опять вернутся в своё одиночество, в своё лесное умиротворение.

Приехав в такие места по долгу службы или в свой свободный выходной день просто так, по велению души, скоро проникаешься этой атмосферой, таким темпом жизни. И, встретив где-нибудь на слиянии двух речушек человека в лодке, сидящего и ждущего, когда кто-нибудь проедет, чтобы попросить прикурить, просто поболтать или угостить чаем из термоса, не воспринимаешь это как что-то необычное, из ряда вон выходящее, а сам становишься частичкой этой жизни, этого момента. А потом, попав в свою цивилизацию, ещё долго вспоминаешь об этом эпизоде с теплотой в душе и улыбкой на лице.

Идёт хант по большой реке на обласке. Машет веслом, перекладывая его из левой руки в правую, чтобы плыла лодка прямо, не крутилась на месте. Один гребок, второй, десятый, сотый, тысячный… да кто их считать будет. Если случается перевозить семью, то проходит это весело, в разговорах, насколько позволяет темп гребли и физическая усталость. Но чаще по лесным делам приходится ходить на обласе в одиночку. Вот в такое время человек предоставлен самому себе. Мысли в голове выстраиваются в определённом, нужном порядке. Есть три вещи, как шутя говорят, на которые можно смотреть бесконечно: как огонь горит, вода течёт и человек работает. Так вот — две из них налицо! Вода течёт и человек работает! Ну а кто уточнял, что любоваться ими нужно или можно со стороны? Смотри на воду и любуйся своей работой — кто может запретить? Да и работа твоя не тебе одному нужна. Нужна и твоим детям, и твоей любимой женщине, которая ждёт на берегу, которая дорожит тобой. Знает, что бы ни случилось, вернёшься — будешь рядом, обогреешь, защитишь. И силы от такого понимания множатся, и усталость в радость, и жить хочется.

Игорь ВАХРУШЕВ.